Неточные совпадения
Положим, Ольга не дюжинная девушка, у которой сердце можно пощекотать усами,
тронуть слух звуком сабли; но ведь тогда надо другое… силу ума, например, чтобы женщина смирялась и склоняла голову
перед этим умом, чтоб и свет кланялся ему…
— Ну, иной раз и сам: правда, святая правда! Где бы помолчать, пожалуй, и пронесло бы, а тут зло возьмет, не вытерпишь, и пошло! Сама посуди: сядешь в угол, молчишь: «Зачем сидишь, как чурбан, без дела?» Возьмешь дело в руки: «Не
трогай, не суйся, где не спрашивают!» Ляжешь: «Что все валяешься?» Возьмешь кусок в рот: «Только жрешь!» Заговоришь: «Молчи лучше!» Книжку возьмешь: вырвут из рук да швырнут на пол! Вот мое житье — как
перед Господом Богом! Только и света что в палате да по добрым людям.
Трогай!
перед нами деревня.
При выезде из деревни, в нише, стояла небольшая мадонна,
перед нею горел фонарь; крестьянские девушки, шедшие с работы, покрытые своим белым убрусом на голове, опустились на колени и запели молитву, к ним присоединились шедшие мимо нищие пиферари; [музыканты, играющие на дудке (от ит. pifferare).] я был глубоко потрясен, глубоко
тронут.
Мальчиком четырнадцати лет, потерянным в толпе, я был на этом молебствии, и тут,
перед алтарем, оскверненным кровавой молитвой, я клялся отомстить казненных и обрекал себя на борьбу с этим
троном, с этим алтарем, с этими пушками.
— Постой, Катерина! ступай, мой ненаглядный Иван, я поцелую тебя! Нет, дитя мое, никто не
тронет волоска твоего. Ты вырастешь на славу отчизны; как вихорь будешь ты летать
перед козаками, с бархатною шапочкою на голове, с острою саблею в руке. Дай, отец, руку! Забудем бывшее между нами. Что сделал
перед тобою неправого — винюсь. Что же ты не даешь руки? — говорил Данило отцу Катерины, который стоял на одном месте, не выражая на лице своем ни гнева, ни примирения.
В другом действии два брата Зборовские, предводители казаков, воевавшие во славу короля и Польши в татарских степях, оскорбленные каким-то недостойным действием бесхарактерного Сигизмунда, произносят
перед его
троном пылкие речи, а в заключение каждый из них снимает кривую саблю, прощается с нею и гордо кидает ее к ногам короля…
Но овладевшее им чувство робости скоро исчезло: в генерале врожденное всем русским добродушие еще усугублялось тою особенного рода приветливостью, которая свойственна всем немного замаранным людям; генеральша как-то скоро стушевалась; что же касается до Варвары Павловны, то она так была спокойна и самоуверенно-ласкова, что всякий в ее присутствии тотчас чувствовал себя как бы дома; притом от всего ее пленительного тела, от улыбавшихся глаз, от невинно-покатых плечей и бледно-розовых рук, от легкой и в то же время как бы усталой походки, от самого звука ее голоса, замедленного, сладкого, — веяло неуловимой, как тонкий запах, вкрадчивой прелестью, мягкой, пока еще стыдливой, негой, чем-то таким, что словами
передать трудно, но что
трогало и возбуждало, — и уже, конечно, возбуждало не робость.
Он, например, не
тронул Кусицына, залившего ему сала за шкуру в заседании третьей декады, и не выругал его
перед своими после его отъезда, а так, спустя денька два, начал при каждом удобном случае представлять его филантропию в жалко смешном виде.
Но убитый вид ее, дрожавшей
перед ним от страха,
тронул его. Он как будто устыдился своего гнева и на минуту сдержал себя. Мы все молчали; я старался не глядеть на него. Но добрая минута тянулась недолго. Во что бы ни стало надо было высказаться, хотя бы взрывом, хотя бы проклятием.
Белые замшевые тугие перчатки на руках; барашковая шапка с золотым орлом лихо надвинута на правую бровь; лакированные блестящие сапоги; холодное оружие на левом боку; отлично сшитый мундир, ладно, крепко и весело облегающий весь корпус; белые погоны с красным витым вензелем «А II»; золотые широкие галуны; а главное — инстинктивное сознание своей восемнадцатилетней счастливой ловкости и легкости и той самоуверенной жизнерадостности,
перед которой послушно развертывается весь мир, — разве все эти победоносные данные не
тронут, не смягчат сердце суровой и холодной красавицы?..
— Я державства не
трогаю, я благоговею
перед ним!
Матвею стало грустно, не хотелось уходить. Но когда, выходя из сада, он толкнул тяжёлую калитку и она широко распахнулась
перед ним, мальчик почувствовал в груди прилив какой-то новой силы и пошёл по двору тяжёлой и развалистой походкой отца. А в кухне — снова вернулась грусть, больно
тронув сердце: Власьевна сидела за столом, рассматривая в маленьком зеркальце свой нос, одетая в лиловый сарафан и белую рубаху с прошвами, обвешанная голубыми лентами. Она была такая важная и красивая.
И все к нему с уважением, прикащики судовые шапку
перед ним ломали, всяк к себе зовет, а там власти береговые быдто и не видят его — знали, кто
тронет Репку, тому живым не быть: коли не он сам, так за него пришибут…
Xлынов. Никакого я в тебе, братец, ума не вижу. Какая мне может быть честь
перед другими, если я его выкуплю! Все эти твои слова ни к чему. А все дело состоит: так как Васька на бубне даже очень хорошо стал понимать, и мне чрез это самое от него утешение, значит, я сам в одну минуту это дело кончаю. Потому, если кто мне по нраву, тех
трогать не смей.
— Ну-с, это было еще
перед волей, в Курске. Шел «Велизарий». Я играл Евтропия, да в монологе на первом слове и споткнулся. Молчу. Ни в зуб толкнуть. Пауза, неловкость. Суфлер растерялся. А Николай Карлович со своего
трона ко мне, тем же своим тоном, будто продолжает свою роль: «Что же ты молчишь, Евтропий? Иль роли ты не знаешь? Спроси суфлера, он тебе подскажет. Сенат и публика уж ждут тебя давно».
Машинально он иногда останавливался
перед какою-нибудь одною вещью, осматривал ее,
трогал рукою и опять шел далее, до нового желания тронуться до чего-нибудь другого.
Я за тебя буду богу молить, — оставь!» Домна была баба веселая, но добрая и жалостливая, — она не
трогала больше Насти и даже стала за нее заступаться
перед семейными.
И когда воин исполнил повеление Соломона, то посыпались на пол золотые монеты, потому что они были спрятаны внутри выдолбленной палки; вор же, пораженный мудростью царя, упал ниц
перед его
троном и признался в своем преступлении.
Он бросился к нему в ноги и молил кончить портрет, говоря, что от сего зависит судьба его и существованье в мире, что уже он
тронул своею кистью его живые черты, что если он
передаст их верно, жизнь его сверхъестественною силою удержится в портрете, что он чрез то не умрет совершенно, что ему нужно присутствовать в мире.
И Екатерина на
троне!.. Уже на бессмертном мраморе Истории изображен сей незабвенный день для России: удерживаю порыв моего сердца описать его величие… Красота в образе воинственной Паллады!.. Вокруг блестящие ряды Героев; пламя усердия в груди их!..
Перед Нею священный ужас и Гений России!.. Опираясь на Мужество. Богиня шествует — и Слава, гремя в облаках трубою, опускает на главу Ее венок лавровый!..
— Я-с, сударыня. Как было, так и не
трогал, — сказал он. — Я не рад, как
перед Богом! Как лошадь замучил…
Не
тронь его, храни молчанье.
Слыхал я русское преданье:
Теперь полунощной порой
У спящего теснит дыханье
Домашний дух;
перед зарей
Уходит он. Сиди со мной.
Никита (мотает головой). Не
тронь! Прости, Марина, грех мой
перед тобой. Прости Христа ради.
Кто бы с ним ни говорил, особенно из людей маленьких и почему-либо от него зависящих, всякий чувствовал какую-то смертельную тоску, как будто бы
перед ним стоял автомат, которого ничем нельзя было
тронуть, ничего втолковать и который только и повторял свое, один раз им навсегда сказанное.
Я
тронул лошадь поводом, но, пробежав несколько сажен, она вдруг шарахнулась в сторону, так что я едва усидел. Впереди на дороге, прямо
перед нами, стояли на коленях две человеческие фигуры.
Живет он довольно спокойно, то есть
перед всяким сторонится, всего робеет и рад, что его не
трогают.
Он садился на корточки
перед толстым, окруженным мохнатыми беловатыми листьями стеблем коровьяка, который был втрое выше его, и подолгу смотрел, как муравьиный народ бегает вверх к своим коровам — травяным тлям, как муравей деликатно
трогает тонкие трубочки, торчащие у тлей на спине, и подбирает чистые капельки сладкой жидкости, показывавшиеся на кончиках трубочек.
— Ну, с богом! Кланяйся, Михайло, матери! Всем кланяйся. А ты, Игнатьев, не забудь
передать пакет Быстрецову…
Трогай!
Марко Данилыч, видимо, был
тронут нежданным приездом Патапа Максимыча. Много и сильно чувствовал он, но ни мыслей, ни чувств
передать не мог. Один лишь слезящийся глаз говорил, что больной все понимает.
Во главе неистовствующих, истерических женщин медленно, но неуклонно завоевывал страдалец-бог прекрасную, мужественную и жизнерадостную Элладу. Век за веком власть его расширялась и углублялась, светлые олимпийцы отступали
перед ним и сдавали ему свои
троны. Сбывалось предсказание Диониса врагам его и противникам...
Кругом не было видно ни души. Дурак Азорка, черный дворовый пес, желая, вероятно, извиниться
перед нами за свой напрасный лай, несмело подошел к нам и завилял хвостом. Инженер нагнулся и
потрогал его между ушей.
Вскоре по отъезде Ларисы и Форовой вышли и другие гости, но
перед тем майор и Евангел предъявили Подозерову принесенные им из города газеты с литературой Кишенского и Ванскок. Подозеров побледнел, хотя и не был этим особенно
тронут, и ушел спокойно, но на дворе вспомнил, что он будто забыл свою папиросницу и вернулся назад.
— Если вы
тронете хоть пальцем этого ребенка, я пойду жаловаться в полицию. Лучше оставьте нас в покое. Не забудьте, что завтра она должна выходить
перед публикой. Ей нужен сон и продолжительный отдых. Ведь вам же будет худо, если маленький Тото не понравится зрителям.
Он подошел к реке.
Перед ним белели генеральская купальня и простыни, висевшие на перилах мостика… Он взошел на мостик, постоял и без всякой надобности
потрогал простыню. Простыня оказалась шаршавой и холодной. Он поглядел вниз на воду… Река бежала быстро и едва слышно журчала около сваен купальни. Красная луна отражалась у левого берега; маленькие волны бежали по ее отражению, растягивали его, разрывали на части и, казалось, хотели унести…
Слова эти сильно подействовали на Василия Ивановича, так же, как и Ганнибал, благоговевшего
перед памятью своего царственного крестного отца. Он, видимо, был
тронут, но молчал.
Кабинет Павла Петровича помещался внизу. Рядом с ним была просторная комната,
перед входными дверями которой, под большим портретом Петра Великого, который был изображен скачущим на коне, стоял
трон, обитый малиновым бархатом.
После этой церемонии, исполненной государем с выражением глубокого благоговения, подошел к
трону, без шпаги, наследник престола великий князь Александр Павлович и тоже преклонил колено
перед своим августейшим отцом.
Великий князь, одетый в богато убранную из золотой парчи ферезь, — по которой ярко блестели самоцветные каменья и зарукавья которой пристегивались застегнутыми, величиною в грецкий орех, пуговицами, — в бармы [Оплечья.], убранные яхонтами, величественно сидел на
троне с резным невысоким задом из слоновой кости, стоявшем на возвышении и покрытым малинового цвета бархатной полостью с серебряной бахромою;
перед ним стоял серебряный стол с вызолоченными ножками, а сбоку столбец с полочками [Этажерка.], на которых была расставлена столовая утварь из чистого литого серебра и золота.
Великий князь, одетый в богато убранную из золотой парчи ферязь, по которой ярко блестели самоцветные каменья и зарукавья которой пристегивались алмазными, величиною с грецкий орех, пуговицами, в бармы [Оплечья.], убранные яхонтами, величественно сидел на
троне с резным высоким задом из слоновой кости, стоявшем на возвышении и покрытом малинового цвета бархатной полостью с серебряной бахромою;
перед ним стоял серебряный стол с вызолоченными ножками, а сбоку столбец с полочками [Этажерка.], на которых была расставлена столовая утварь из чистого литого серебра и золота.
Восхвалите девочку, отведите ее в наш храм, посадите ее на
трон первого жреца, зажгите
перед ней благовонные курева и служите в честь ее, в честь вестницы правды!
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх
перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, чтó ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять
тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила...
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав
перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса,
тронул свою лошадь.
Студент был
тронут до глубины. Увидя Пизонского коленопреклоненным
перед собою, он быстро протянул ему с сочувствием обе руки.
— Так так, — сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, — всё
передай, как я тебе говорил. И ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, он
тронул лошадь и поехал в переулок.
И сгромоздили такую комбинацию, что все это от Николы и что теперь надо как можно лучше «подсилить»
перед богом святого Савку и идти самим до архиерея. Отбили церковь, зажгли
перед святцами все свечи, сколько было в ящике, и послали вслед за благочинным шесть добрых казаков к архиерею просить, чтобы он отца Савву и думать не смел от них
трогать, «а то-де мы без сего пана-отца никого слухать не хочем и пойдем до иной веры, хоть если не до катылицкой, то до турецькой, а только без Саввы не останемся».
Он
тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича,
передал ему приказание к наступлению.